«Однажды, как рассказывала тетя Тойба старику, она заметила, как они зашли в домик к эконому Доде. Это ей сразу не понравилось: “Какие дела могут быть у детей в бедном домике эконома?” Она не поленилась, эта тетя Тойба из Бердичева, и заглянула в окно эконома – видит, парочка ест с одной тарелки. Что они там ели, она не знает, но она сама видела, дай ей Б-г так видеть добро в жизни, как они ели, болтали и смеялись. Одно из двух – если это нареченные, то должны знать родители. Если же тут любовь, роман, то родители подавно должны знать об этом. Потому что лучше, достойнее, приличней выдать дочь за бедняка учителя, у которого всего-то за душой одна пара белья, чем ждать, покуда учитель в одну темную ночь сбежит с дочкой в Богуслав, в Таращу или в Корсунь и там тайком обвенчается с ней... Таковы, как выяснилось впоследствии, были соображения тети Тойбы. И высказала она их кузену под строжайшим секретом за полчаса до отъезда. Слова ее нашли отклик в сердце старого Лоева: когда он вышел проводить свою родственницу, видно было, что он чем-то взбешен. В течение целого дня после этого он ни с кем слова не вымолвил, заперся у себя в комнате и больше в тот день не показывался. В доме творилось что-то странное, в доме было неспокойно. Царила странная, зловещая тишина, затишье перед бурей. Кто мог предполагать, что несколько многозначительных слов, брошенных тетей Тойбой, произведут такой переполох и перевернут в доме все вверх дном. Возможно, если бы тетя Тойба знала, что ее слова приведут к таким результатам, она не вмешалась бы, во что не следует. Долгое время спустя стало известно, что тетя Тойба тут же пожалела, что затеяла всю эту историю, и хотела поправить дело, но было уже поздно. Повернув дышло, она пыталась внушить старику, что несчастье, собственно, не так уж велико и она не видит причин для особого огорчения. Разве парень виноват в том, что он беден? “Бедность – не порок”, “Счастье от Б-га”, – говорила тетя Тойба, но слова эти не помогали. Старик твердил одно – против парня, собственно, он ничего не имеет, но как у него в доме посмели завести роман без его ведома! Он вовсе не возражает против того, чтобы дочь его вышла за бедняка. Но только в том случае, если он, отец, найдет для нее мужа, а не она сама будет выбирать себе жениха. Ему было больнее всего, что она сделала выбор, не спросив отца. Обо всех этих толках и разговорах Шолом узнал лишь много времени спустя. Теперь же юноша и девушка, как невинные ягнята, ничего не подозревали. Они только чувствовали, что в доме заварилась каша. Какая это каша, видно будет завтра. Утро вечера мудренее...» (Шолом-Алейхем «С ярмарки»)

Но утром Шолом, как следует из дальнейшего «жизнеописания» писателя, не обнаружил в доме ни души. Старик Лоев забрал всю семью и выехал из дома, честно оставив возлюбленному своей дочери конверт с оплатой его преподавательской деятельности, но не удосужившись черкнуть ни строчки объяснений. «Катастрофа была огромна, такой пощечины он не ожидал», ­– писал Шолом-Алейхем в своей автобиографичной книге «С ярмарки». Какое-то время он еще продолжал писать письма своей возлюбленной, но не получал на них ответа, ведь почтальон передавал их только в руки старика Лоева.

Считая себя отвергнутым после десятка безответных писем, Шолом опустил в безнадежности руки и постарался как можно быстрее забыть свою ученицу и самую большую любовь своей жизни – Голду Лоеву. К счастью, у него этого тогда так и не получилось. К несчастью, вскоре после выпуска первой части своей автобиографичной книги писатель умер, так и не успев поведать нам о продолжении любовной истории. Но финал нам известен – 24 мая 1883 года Шолом и Голда Лоева сыграли свадьбу.

Будущий писатель родился 2 марта 1859 года в городе Переяславе в патриархальной еврейской семье. Вскоре после рождения родители переехали в село Вороньково близ Киева. Отец, весьма состоятельный человек, со временем разорился, а когда мальчику было 13, умерла его мать. Прочитав «Робинзона Крузо», в 15 лет Шолом написал собственную версию повести и твердо решил стать писателем.

Но до славы было еще далеко. Для начала, получив образование, Шолом стал подрабатывать репетитором, и наконец, переходя из дома в дом, очутился в семье крупного землевладельца и торговца Лоева – «еврейского помещика», как называл его сам Шолом. Элимелех Лоев утвердил Шолома в качестве учителя для своей тогда еще 14-летней дочери. В этом богатом доме Шолома с его манерами и интеллектом приняли за равного – он стал почти членом семьи буквально с первых дней. Хотя, как признавался сам писатель, при всем радушии чувствовал себя он в первое время не очень комфортно среди этой роскоши. Например, еда долгое время не приносила ему никакого удовольствия из-за того, что постоянно приходилось быть начеку, чтобы использовать правильные столовые приборы для разных блюд.

К своей ученице Голде (Ольге) Лоевой Шолом поначалу относился как к сестре, после уроков гулял с ней, ходил в гости. Рассказав о мечте стать писателем, читал ей первые свои романы. О том, что они любят друг друга, Шолом и Ольга поняли перед первой по-настоящему долгой разлукой. Шолома призвали в армию. Сборам предшествовало, по словам Шолома, «очень печальное прощание». «В доме царил траур, а на душе было пусто и темно. Когда Шолом уже сидел в фаэтоне и кучер Андрей потянулся за кнутом, юный герой в последний раз посмотрел на окна и увидел пару заплаканных глаз, которые говорили яснее всяких слов: “Счастливого пути, милый, дорогой! Приезжай поскорее, потому что я без тебя жить не могу...” Слова эти герой ощутил всей душой, и глаза его ответили: “Прощай, милая, дорогая! Я вернусь к тебе, потому что и я жить без тебя не могу”. И только теперь почувствовал он, как крепко привязано его сердце к дому, который он оставляет, и что нет в мире такой силы, которая могла бы оторвать его от ученицы, разве только смерть».

Однако разлука была недолгой – старик Лоев тогда подсуетился, и после того как Алейхем вытянул номер 285, призыв окончился на номере 284. Возвращаясь обратно, Шолом всю дорогу только и думал, как он признается старику Лоеву в чувствах к его дочери, мысленно выстраивал разговор, заключительными словами которого должна была стать просьба руки Ольги. Но по приезде он отложил разговор до утра, затем еще на день, а по прошествии нескольких месяцев, за которые Шолом так и не смог решиться, в гости к Лоеву приехала его двоюродная сестра – та самая тетя Тойба, которая и открыла всем глаза на взаимоотношения молодых.

Лоев, при всей своей расположенности к Шолому, не смог принять то, что в его доме происходило что-то без его ведома, и по-английски распрощался с несостоявшимся на тот момент зятем. Хотя, возможно, читая перехваченные письма Шолома к его дочери, старик Лоев осознал, что погорячился. Но признать это он смог лишь через шесть лет, и то, когда дочь все же тайно сбежала к писателю, узнав о его письмах и разыскав его.

С того дня и до смерти писателя Ольга Лоева стала его лучшим другом, помощницей и спутницей в нелегкой писательской жизни. Она родила ему шестерых детей, и именно с началом их семейной жизни вчерашний Шолом Рабинович избрал себе псевдоним Шолом-Алейхем, что означает «Мир вам!», и начал завоевывать мировую славу. Благосостояние тестя-миллионера позволило Шолому публиковать свои произведения в тиражах, о которых до этого он и мечтать не мог. Не мог позволить он себе и поездки, которые после свадьбы стали постоянными – в ходе них Шолом читал свои произведения публике в самых разных уголках мира, постепенно завоевывая популярность.

Чувство Ольги к мужу не остудил даже его проигрыш на киевской бирже, который разорил семью. Ведь после того, как умер ее отец, им досталось огромное наследство. Правда, вместе с ним вокруг новоявленного богача Шолома начали кружиться жулики и спекулянты. Внимая их речам, писатель пустился в биржевые спекуляции, промотав за пять лет колоссальное состояние. Не раз именно Ольге приходилось держать ответ перед многочисленными кредиторами – это она отдавала долги мужа, который, по некоторым данным, находился в постоянных разъездах не только с целью литературных чтений, но и с целью сокрытия от этих кредиторов.

Во многом именно попытки поправить финансовое состояние семьи усугубили в конечном счете здоровье писателя, веселый и одновременно печальный взор которого угас 13 мая 1916 года. В последнем пункте его завещания написано: «Последняя моя воля, обращенная к наследникам, и просьба к моим детям: оберегать мать, скрасить ее старость, усладить ее горькую жизнь, целить ее разбитое сердце…» 

И думается, если бы все-таки вторая часть жизнеописания знаменитого писателя все же увидела свет, большая часть его была бы посвящена Голде Лоевой. Ведь в немалой степени именно благодаря Ольге Лоевой Шолом-Алейхем вошел в историю мировой литературы как крупнейший еврейский писатель.

Алексей Викторов