Натан Исаевич Альтман (1889-1970) — фигура в истории искусства парадоксальная. Он вошел в анналы русского авангарда как блестящий портретист, сумевший перенести на российскую почву европейский стиль кубизм, а в официальную «табель о рангах» советского искусства — как автор первого скульптурного портрета Ленина. Эмигрировав во Францию, Альтман быстро разочаровался в своем решении. Вернувшись же в СССР, он вынужден был уйти во «внутреннюю эмиграцию», занявшись иллюстрированием книг и оформлением спектаклей. 

Именно с этой, малоизвестной стороной наследия художника призвана познакомить нас выставка в Литературном музее. Большинство экспонатов для нее предоставлены московским коллекционером Виктором Горбиком, многие годы покупавшим работы Альтмана у его наследников, терпеливо выискивавшим их на аукционах и в лавках антикваров. «Имя этого художника у всех на слуху, но когда его произносят, у всех встают в воображении его портрет Ахматовой, эскизы для агитационного фарфора и другие ранние работы. А срез произведений, представленных на нашей выставке, чаще всего оставался за кадром», — отмечает один из кураторов выставки Елена Грибоносова-Гребнева. 

Натан Альтман родился в Виннице в семье торговца. В четырехлетнем возрасте остался без родителей — отец умер от скоротечной чахотки, нужда и страх перед еврейскими погромами вынудили мать бежать за границу. Воспитанием ребенка занималась бабушка. У Альтмана рано проснулся интерес к искусству. В 13 лет он поступает в в Одесское художественное училище, где занимается сразу на двух отделениях — живописном и скульптурном. На выставке в Литературном музее представлена работа этого времени «Дворик на юге» — реалистический этюд, сделанный с ученической старательностью. В 21 год Альтман уезжает для продолжения образования в Париж. В то время российскому художнику-еврею проще было отправиться учиться за границу, чем в Москву или Санкт-Петербург: путь в столицы преграждал закон, запрещавший им покидать черту оседлости. 

"Дворик на юге", 1900-е гг., холст, масло

Поездка в Париж оказалась не очень продолжительной (всего одиннадцать месяцев), но продуктивной. Альтман занимался в частной «Свободной русской академии» М. Васильевой, познакомился с другими молодыми художниками из России — Марком Шагалом, Давидом Штеренбергом, Осипом Цадкиным, ходил в музеи, где делал копии с полотен Веласкеса и Эль Греко. Но главное — познакомился с работами французских модернистов и открыл для себя новое направление: кубизм. В 1911 году художник вернулся в Винницу, а вскоре наконец смог уехать в Петербург. Для этого ему пришлось сдать в Бердичеве экзамен на звание художника по вывескам, поскольку диплом ремесленника давал право на проживание в столицах. В Петербурге Альтман участвует в выставках «Мира искусства» и «Бубнового валета», вступает в «Еврейское общество поощрения художеств», основанное скульптором Ильей Гинцбургом, в кабаре «Бродячая собака» знакомится с Ахматовой, пишет ее портрет, ставший одной из самых известных его картин. 

После революции художник востребован новой властью, поначалу привечавшей авангардистов. Он занимается оформлением революционных праздников в Петрограде и Москве, рисует эскизы для агитационного фарфора, делает бюст Луначарского и, по его ходатайству, получает заказ на создание скульптурного портрета Ленина. Скульптор был на несколько недель допущен в кабинет вождя, где выполнил целую серию карандашных набросков. «Это единственный художник, которому удалось сделать около 250 рисунков Ленина с натуры», — рассказывает Грибоносова-Гребнева. В 1925 году работы Альтмана были представлены в павильоне СССР на Международной выставке декоративных искусств и современных ремесел в Париже — той самой, с которой принято вести отсчет истории стиля ар деко. 

Художник разрабатывает декорации и костюмы для работавших в Москве еврейских театров ГОСЕТ (Государственный Еврейский театр) и «Габима». Именно он оформил самый знаменитый спектакль «Габимы» — «Гадибук», поставленный Евгением Вахтанговым по пьесе Семена Ан-ского. В 1925 году вместе с художественным руководителем ГОСЕТа Алексеем Грановским и ведущим актером Соломоном Михоэлсом художник участвует в съемках кинофильма «Еврейское счастье». В основу сценария были положены рассказы Шолом-Алейхема, титры сочинил Исаак Бабель (до наступления эры звукового кино было еще далеко). Альтман предложил провести съемки в его родной Виннице — благо, со времен существования черты оседлости там мало что изменилось. В экспозиции представлен шарж на Михоэлса в образе персонажа этого фильма. 

Альтман вообще обладал недюжинным талантом карикатуриста — это одно из открытий, поджидающих посетителя выставки: на ней представлены также шаржи на скульптора Николая Андреева и художника Исаака Рабиновича. В 1928 году Альтман отправился на зарубежные гастроли вместе с ГОСЕТом, но после их окончания, как и Грановский, решил не возвращаться в СССР. Художник обосновался в Париже — на выставке можно увидеть несколько работ, сделанных в эмиграции, в основном это реалистические пейзажные зарисовки. «Отход Альтмана от кубизма — это не только результат его индивидуальной эволюции, но и отражение общей тенденции в искусстве XX века, — отмечает Грибоносова-Гребнева. — С конца 20-х и в 30-х годах начинается уход от левых экспериментов, усиливается интерес к реалистической традиции. У Альтмана этот переход был естественным и ненасильственным». 

В Париже Альтман участвовал в выставках, работал для театра, но в 1935 году все-таки решил вернуться в СССР. Художнику повезло — в отличие от многих других реэмигрантов, например, знаменитого портретиста Василия Шухаева, он не попал в мясорубку сталинского террора. Однако после возвращения Альтман практически оставляет скульптуру и все меньше занимается живописью.«Он не очень стремился переходить на рельсы официального советского художественного процесса и сосредоточился на книжных иллюстрациях и театральных заказах, — подчеркивает Грибоносова-Гребнева. — Это были приемлемые для художников ниши, позволявшие работать, не вступая в конфликт с официальной линией». Пощадила Альтмана и война: это время он провел в эвакуации в Перми, где активно работал для местного театра. На выставке представлены несколько пейзажей того периода. 

После войны Альтман продолжает работать как театральный художник и книжный график. В экспозиции можно увидеть серию иллюстраций к сборнику рассказов Шолом-Алейхема 1948 года, поражающих цепкостью взгляда и мягкой иронией. Выросший в еврейском местечке и много лет страстно мечтавший оттуда вырваться, Альтман возвращается в этих работах в мир своего детства.«Он внимательно подмечает малейшие детали еврейского быта, национальные жесты, манеру двигаться. Тут нужно отдать должное его художнической памяти и воображению — ведь эти рисунки сделаны в тот момент, когда он уже не мог наблюдать эту культуру, активно с ней соприкасаться», — замечает Елена Грибоносова-Гребнева. Тот же интерес к утраченному миру еврейского местечка заметен и в эскизах к спектаклю «Заколдованный портной», также представленных на выставке. В условиях сталинской «борьбы с космополитизмом», жертвой которой, в частности, стал друг художника, Соломон Михоэлс, убитый в 1948 году, дореволюционная жизнь евреев в черте оседлости вспоминалась чуть ли не с ностальгией. «Альтмана не критиковали за “формализм” так жестко, как Штеренберга, Тышлера, других авангардистов. Вокруг него, скорее, сложилась ситуация умолчания», — отмечает Грибоносова-Гребнева. Первая персональная выставка Альтмана прошла лишь в 1969 году: жить художнику оставалось полтора года. 

Выставка «Неизвестный известный Альтман» проходит в выставочных залах Литературного музея в Доме Остроухова с 26 марта по 26 апреля. Адрес: Трубниковский переулок, 17.

Материал подготовила Екатерина Вагнер