Писатель Меир Узиэль, неоднократно бравший у Френкель интервью, писал: «Ее биография – гораздо больше, чем просто история ее жизни. Она столь богата событиями, что если бы на ее основе сняли сериал, драматурга бы обвинили в склонности к преувеличению». Наоми родилась в 1920 году в состоятельной еврейской семье в берлинском пригороде Пренцлау. К тринадцати годам Наоми осталась полной сиротой. Впоследствии в своей прозе она не раз возвращается к воспоминаниям о жизни богатой семьи, забывшей свои корни и дорого заплатившей за иллюзию, что ей удастся сохранить привычный уклад в немецком окружении и избежать трагедии.

Поднимавший голову нацизм семья долго старалась не замечать, продолжая жить своей жизнью. Но атмосфера с каждым днем становилась всё более тревожной, и чуткая девочка, одаренная тонкой поэтической душой, почувствовала это лучше своих родных. Вот как описывала то время Ципора Кохави-Рейни, биограф Наоми: «Центр столицы бушует. Дрожь пробирает девочку. Она ускоряет шаг при виде коричневых рубашек нацистов, которые множатся, как грибы после дождя. Они демонстрируют свое присутствие повсюду, особенно у своей базы, выделяющейся флагштоком, на котором полощется красное знамя – на нем в белом круге распластана черная свастика. Они ходят группами, растекаясь по центральным улицам, раздавая прохожим пропагандистские листовки и распевая националистические песни, пропитанные антисемитским ядом. Отец говорит, что Германия – это ее родина, но чувство отчуждения преследует девочку с раннего детства, а не только с того дня, когда нацисты вышли из подполья. Чего-то важного недостает ей на этой родине. Даже в школе она чувствует свое отличие от девочек из других семей. Глубоко в душе девочка ощущает, что она не настоящая немка».

Большинство родных и близких Наоми погибли в Холокосте. Она спаслась только потому, что после прихода нацистов к власти у нее не осталось уже никаких сомнений в печальной участи немецкий евреев, и она решилась бежать. С группой сионистской молодежи Наоми в 1934 году приезжает в подмандатную Палестину, идет на сельскохозяйственные работы на учебную ферму Янаит Бен-Цви, еще через полтора года она перебирается в киббуц. После благополучной жизни в Германии условия киббуца кажутся будущей писательнице неимоверно тяжелыми. Причем, не только физически, но и психологически. Члены киббуца восхищались жизнью в Советском Союзе и обвиняли Наоми в непонимании основ марксизма, а также в буржуазном происхождении. К несчастью для Наоми, ей не подходил этот коллективный рай.

В литературе Наоми Френкель сразу заявила о себе как о мастере больших, эпических форм. Первая часть ее трилогии «Саул и Иоанна» вышла в свет в 1948-м, когда в ивритской прозе еще не было места описанию жизни диаспоры. Френкель же вернула читателей в дома, которые они оставили в Европе, к ландшафтам и культурным кодам их детства. В те дни в израильской культурной жизни особой популярностью пользовалось движение т.н. «ханаанцев» – группы интеллектуалов, утверждавшей, что на новой родине евреи должны забыть о своем прошлом в диаспоре. «Мы – потомки древних обитателей Ханаана», – заявляли они. Книги же Френкель позволили израильтянам смягчить отношение к евреям, которые остались в диаспоре, и не стесняться своих «местечковых» корней.

Творческая и личная жизнь Наоми активизировалась в 1950-х годах, когда известный литературный критик и рецензент Исраэль Розенцвейг, один из «киббуцных интеллектуалов», признал ее литературный талант, а заодно сделал предложение руки и сердца. Но счастье было скоротечно: в 1969 году, после тяжелой болезни, Розенцвейг умер. Чтобы справиться с охватившей ее тяжелой депрессией писательница снова «бежит»: поступает на службу в военно-морской флот – там Наоми составляет отчеты о боевых операциях на основании показаний участников и очевидцев. Наоми дослужилась до звания майора. Одновременно писательница работает над романом «Ваш дядя и друг Соломон», посвященным взаимоотношениям отцов и детей в киббуцной среде. Наоми начинает вращаться среди израильской политической и военной элиты, с ней знакомятся президенты, премьер-министры, военачальники. Популярность Наоми в светской тусовке резко упала после ее решения переехать в Хеврон – для израильского истеблишмента тех лет это казалась через чур «правым жестом». За годы, проведенные в Хевроне, Наоми написала еще две книги, в том числе и роман «Расставание», в котором она рассказывает о гармоничном сосуществовании хевронских евреев и мусульман до устроенного в 1929 году арабами погрома.

После Войны Судного дня Наоми оставляет службу во флоте, но и в гражданском обществе не чувствует себя комфортно. Она постепенно приходит к выводу, что израильское общество переживает духовный кризис. Наоми встречает представителей молодежи, которые, подобно некоторым знакомым из ее берлинского детства, не хотели быть евреями. Многие, не находя для себя в Израиле больших перспектив, начали уезжать за границу. Наоми подобные взгляды кажутся чуждыми и непонятными. Наряду с большой прозой Наоми Френкель активно работала в жанре короткого рассказа, писала и политические статьи, чем окончательно восстановила против себя израильский истеблишмент. Всю жизнь Наоми поддерживала идею сионизма, создания дома для еврейского народа и посвятила этому все свое творчество. Она скончалась 20 ноября 2009 года, в свой 89-й день рождения и, согласно завещанию, была похоронена в киббуце Бейт-Альфа, рядом со своим мужем Исраэлем Розенцвейгом.

Алла Борисова