В 1444 году в одной из еврейских семей Познани на свет появился мальчик. Ни точной даты рождения, ни даже точного имени его не сохранилось – много лет спустя его будут называть Эль Масудом, а еще позже Гаспаром, и именно под этим именем он останется в истории. За более чем четыре века до появления сионистского движения семья еще совсем маленького тогда Гаспара переехала из неспокойной Польши в Иерусалим, а уже оттуда в поисках лучшей жизни перебралась в египетскую Александрию. Это «официальная» версия. Впоследствии Гаспар будет переходить из одной веры в другую и избегать вопросов о прежней жизни – мало ли к чему такие откровения могут привести.

Средневековый историк Дамиан ди Гойш утверждал, что якобы лично Гаспар ему сообщил, что его родители происходили из Польши, а сам он родился в 1458 году уже в Александрии. Некоторые историки считают, что ди Гойш неправильно расслышал: было сказано не из Познани, а «из Боснии», названия ведь созвучны. Эта версия звучит стройнее: Боснию постоянно атаковали турки, а к 1463 году она и вовсе потеряла независимость, став частью Османской империи. В таких условиях местным евреям лучше было искать новый дом, и родители Гаспара могли предчувствовать неприятные перемены.

Молодость Гаспара покрыта мраком погуще, чем первые годы жизни. Большинство источников утверждает, что каким-то образом польский еврей оказался товаром на арабском рынке рабов. По другим данным, никаких невольничьих периодов в его жизни не было – просто в юные годы он отправился в Турцию, где принял ислам, а потом благополучно перебрался в Индию и стал купцом, причем вполне успешным. Как бы там ни было, к концу века он уже состоял на службе у Юсуфа Адил-шаха, султана Биджапура, который был арабским губернатором индийского Гоа. Гаспар командовал его флотом.

Первой достоверной хронологической точкой в биографии Гаспара стал 1498 год, когда он встретился с Васко да Гама. Эта встреча была не просто важной – она полностью изменила жизнь этого загадочного человека. Тогда португальский путешественник Васко да Гама остановился у острова Анхедива – для очистки подводной части судов и короткого отдыха. В 20 километрах от их стоянки находился Гоа, и оттуда очень скоро прибыли посетители. В лодке, которая приблизилась к флотилии, стоял статный мужчина с длинной седой бородой и в богатой одежде, настроенный крайне дружелюбно – попросив разрешения взойти на борт, он начал знакомиться. По одной из версий, гость, который назвался начальником гавани Калькутты Эль Масудом, говорил на чистом испанском и очень к себе располагал. По другой версии, назвался он Юсуфом Адилем и испанского как раз и не знал, изъясняясь с новыми гостями на венетском – итальянском диалекте, который использовался в среде купцов. В любом случае начало было прекрасным: мужчина сообщил, что служит богатейшему и влиятельнейшему человеку, у которого 40-тысячная конная армия. Его хозяин, «наслышанный о военной доблести и мореходном искусстве португальцев», был якобы готов помочь мореплавателям с провизией и ремонтом кораблей.

Доверять нежданным гостям, да еще и на мусульманской территории, да еще и с таким горячим желанием помочь, было глупостью. Васко да Гама тепло принял посланника и оставил его на корабле, но предусмотрительно отправил своих людей на большую землю – разузнать у надежных местных купцов, что это за птица. Птица оказалась крупная и опасная – мужчину действительно послал губернатор острова, но не чтобы помочь, а чтобы выяснить, насколько опасными были корабли португальцев. Очень скоро посланник и сам в этом признался, но не за обедом, конечно, а на допросе, который начался сразу же после того, как на флагманское судно вернулись информаторы. Некоторые историки говорят, что даже сходить на землю было не нужно – команда надавила на свиту гостя, и те быстро все рассказали. Эль Масуду грозили жуткими пытками и смертью в муках. Какие-то 12 дней допросов, и он окончательно признался, что действительно шпионил, и если бы счел пришельцев опасными, то подал бы знак, и по флотилии с берега тут же пустили бы залпы.

Формально оставаясь пленником, Эль Масуд фактически стал советником да Гамы по местным вопросам. С ролью консультанта он справлялся отлично, но торговля у великого мореплавателя тогда все равно не заладилась. Совсем не глупый султан – кстати, бывший раб, но грузинского происхождения, тщательно скрывавший свои корни – категорически отказался менять настоящие драгоценные камни на блестящие побрякушки да Гамы. Ситуация накалялась, Васко да Гама принял решение уплывать, заодно прихватив с собой и смышленого мусульманского «индийца» Эль Масуда.

Во время путешествия Эль Масуд стал своим человеком для всей команды и особенно для капитана. В книге «Еврейские пираты Карибского моря» Эдвард Крицлер говорит, что Васко да Гама еще в бортовом журнале записал Масуда «евреем-отступником», которому было около 40 от роду, не больше. Через год после прибытия в Европу Масуд принял христианство и стал называться Гаспаром (Гашпаром) да Гама. Имя он получил в честь одного из трех волхвов, а фамилию «унаследовал» от крестного. Сам Гаспар утверждал, что ему изменить веру было в радость – якобы раньше он по доброй воле перешел из иудаизма в христианство, а потом его силой обратили в ислам.

Старый мир стал для него новым. Когда Гаспар оказался в Лиссабоне, у него случился новый приступ откровения – он якобы признался, что никакой он не александрийский и не познанский еврей, а самый настоящий кастильский. То есть испанский, практически местный. Но после подписания королем Мануэлом I Счастливым декрета об изгнании евреев и мусульман из Португалии 5 декабря 1496 года любым иудеям и последователям ислама в этих местах было небезопасно. Впрочем, все это уже Гаспара не касалось – к тому моменту он официально был новообращенным христианином, и на его прежние многочисленные переходы из веры в веру мало кто обращал внимание. А вот его солидные профессиональные навыки по-настоящему заинтересовали власть.

Опытный мореплаватель и торговец Гаспар, знавший множество языков, был представлен ко двору Мануэла. Монарху нравилось слушать истории о дальних краях, которые в красках рассказывал гость, а его познания в географии и мореплавании вызывали отдельное восхищение. Подозрения в шпионаже, которые никуда не отступали все это время, в итоге развеялись – «Гаспару из Индии» вручили хартию привилегий и стали доверять практически безгранично. Об этом говорит тот исторический факт, что его, бывшего иудея, пригласили в команду адмирала португальского флота Педру Алвариша Кабрала. Тот как раз организовал экспедицию в Индию, и знания Гаспара ему были очень нужны.

В марте 1500 года флотилия Кабрала отчалила из лиссабонского порта, а 24 апреля пристала к другому берегу. Но это были земли не индийские, а бразильские, просто еще не открытые европейцами. Так как в числе команды был Гаспар, то, вероятно, он стал первым евреем (или как минимум одним из первых, ведь экипаж включал и других конверсо), ступившим на бразильскую землю. И тут он проявил свои дипломатические таланты – каким-то чудесным образом наладил общение с аборигенами. Но оставаться осваивать новые земли он не захотел. Опытные мореплаватели, Кабрал и его капитаны, а также сам Гаспар, понимали, что никакая перед ними не Индия, и сходились на мысли, что также совсем не Индию открыл за несколько лет до этого Колумб.

Обратное путешествие в Португалию было очень непростым – они потеряли несколько кораблей во время шторма, но все-таки попали в Индию, заехав по пути в Африку, первыми основательно описав Мозамбик. В стране пряностей и тканей им были рады не везде – в Каликуте местные устроили погром в квартале португальцев, и Гаспар, знавший здешние нравы, уговорил Кабрала поскорее нанести ответный удар. «И тогда капитан приказал захватить десять мусульманских судов в порту и убить всех, кто был на борту. Выполняя приказ, мы убили 500 человек и захватили еще 20–30, которые прятались в трюмах… На одном из судов были три слона, мы убили и съели их, суда разгрузили и сожгли, а на следующий день обстреляли город из пушек. Таким образом, мы убили бессчетное количество людей и причинили много ущерба», – такие воспоминания членов экипажа приводит Эдвард Крицлер в своей книге. Этот случай стал первым в истории проявлением «дипломатии канонерок» в Азии – когда переговоры со старыми правителями новых земель сопровождались демонстрацией военной силы.

Индия была опасным направлением, но без нее Гаспару не жилось – он с удовольствием (и, вероятно, совсем не бесплатно) сопровождал португальских мореплавателей, которые с завидным упорством снова и снова отправлялись в эти богатые края. Одна из таких поездок 1502 года была опять-таки с Васко да Гама, а в 1505 году Гаспар поехал туда же с первым португальским вице-королем Индии Франсишку ди Алмейда. Кроме страсти к приключениям и желания заработать, у Гаспара да Гама была еще одна причина возвращаться в Индию. В Коччи жила его жена, которая происходила из богатой еврейской семьи и, хоть и любила мужа, перечеркивать свою связь с Индией и иудаизмом не хотела. Когда Гаспар вернулся в Коччи в 1505 году, в его команде был сын верховного судьи Лиссабона, который привез на продажу 13 свитков Торы из разрушенной португальской синагоги. Жена Гаспара, ревностная иудейка, сразу же организовала группу состоятельных жителей Коччи – и священные рукописи были выкуплены. Сделка принесла предприимчивому молодому португальцу приличные деньги, но Алмейда пришел в ярость, конфисковал «прибыль» и доложил обо всем королю.

Некоторые источники утверждают, что Гаспар да Гама погиб в кровавых стычках в Каликуте. Но есть мнение, что он все-таки выбрался из этих колониальных путешествий невредимым и спокойно отошел в мир иной в Португалии в 1510, 1515 или 1520 году. А возможно, все-таки переехал обратно в Индию, чтобы провести последние дни с еврейкой-женой и сыном Бальтазаром.

Ганна Руденко