Тора описывает это событие следующими словами: «Итро, жрец Мидьяна, тесть Моше, услышал обо всем, что Всевышний сделал для Моше и для Своего народа, Израиля, — о том, что Г-сподь вывел Израиль из Египта… Итро, тесть Моше, сыновья Моше и его жена при­шли к нему в пустыню, где он расположился станом у горы Б-жьей» (Шмот, 18:1,5).

Традиционные комментаторы задались вопросом, что именно «услышал» Итро? Ответ на него позволял датировать встречу зятя и тестя.

По мнению большинства комментаторов, Тора здесь придерживается хронологического порядка, излагая события в той последовательности, в которой они происходили. В соответствии с этим прочтением, Итро присоединился к евреям после войны с Амалеком, но до получения Торы: «И услышал Итро». Какую (именно) весть он услышал и пришел? Весть о рассечении моря Суф и о войне с Амалеком (Раши). Аналогичной точки зрения придерживался и Рамбан (р. Моше бен Нахман), и многие другие комментаторы.

Но далеко не все толкователи согласились с предложенной Раши датировкой. Самый известный из несогласных — прославленный комментатор и поэт р. Авраам Ибн-Эзра, который писал: «Я полагаю, что Итро пришел к Моисею на второй год Исхода, уже после того, как была сооружена Скиния. Ибо сказано: “И принес Итро, тесть Моше, жертву всесожжения и [иные] жертвы Б-гу” (Шмот, 18:12), однако не сказано, что при этом был сооружен жертвенник».

Ибн-Эзра руководствовался известным принципом «эйн мукдам ве-меухар бе-Тора» («нет раньше и позже в Торе»), по которому порядок изложения событий в Торе не соответствует их хронологической последовательности. Предположив, что события, описанные в недельной главе «Итро», на самом деле происходили совсем в другое время, Ибн-Эзра должен был объяснить, почему же тогда Тора рассказывает об этом именно здесь. Отвечая на этот вопрос, он писал: «Но если так, почему же этот отрывок приведен именно здесь? Потому что перед этим рассказывается о нападении Амалека на евреев. Поэтому Тора считает нужным противопоставить поступок Итро поступку Амалека».

Как мы помним, Амалек беспричинно напал на евреев вскоре после выхода из Египта. В результате, полагал Ибн-Эзра, евреи могли подумать, что все неевреи — такие же, как амалекитяне. Чтобы избежать этого, Тора поместила сразу после рассказа о войне с Амалеком рассказ об Итро, праведном нееврее.

Действительно, если сравнить библейские описания встреч евреев с Итро и Амалеком, то нельзя не заметить яркого контраста как между поведением мидьянского жреца и потомков Эсава, так и между реакцией евреев на их появление.

Для наглядности мы приведем соответствующие библейские стихи в виде сравнительной таблицы.

По мнению Ибн-Эзры, история Итро должна была научить евреев, что среди неевреев есть не только враги, как Амалек, но и праведные, богобоязненные люди. И если с Амалеком и ему подобными «война у Г-спода из поколения в поколение!», то к неевреям, подобным Итро, надлежит относиться с должным почтением и уважением.

Схожую идею мы находим в следующем талмудическом тексте: «Сказал р. Элиэзер: народы мира не имеют удела в Будущем мире, как сказано: “Да обратятся нечестивые в ад, все народы, забывшие Б-га” (Теилим, 9:18) — где “нечестивые” — суть грешники Израиля. Возразил ему р. Йеошуа: если бы стих заканчивался словами “все народы”, тогда твое толкование было бы правильным, однако далее сказано: “забывшие Б-га”. Что это означает? Что все праведники-неевреи удостоятся удела в Будущем мире» (Тосефта Сангедрин, 13:2).

Рабби Элиэзер полагал, что «все народы» (т. е. неевреи), упомянутые в псалме, отвернулись от Творца, а потому после смерти им всем уготован ад. Рабби Йеошуа с ним не согласился; по его мнению, все зависит от праведности каждого конкретного человека: те, кто вели себя как грешники, действительно попадут в ад. Однако живущие достойно и праведно в этом мире получат, по его мнению, удел в мире Грядущем.

Существует общее правило, что в спорах р. Элиэзера и р. Йеошуа закон соответствует мнению последнего. Не стал исключением и этот спор: мнение, что праведные неевреи имеют удел в Будущем мире, стало в иуда­изме нормативным. Чтобы убедиться в этом, достаточно открыть «Мишне Тора», монументальный законодательный свод р. Моше бен Маймона (Рамбама): «Каждый нееврей, который принимает на себя выполнение семи заповедей потомков Ноаха   и соблюдает их, называется праведником народов мира и наследует удел в Будущем мире» (Законы царей, 8:11).

Мнение, что праведные неевреи попадают в рай, вошло не только в алахическую литературу, но и в еврейскую поэзию. Друг Данте, еврейский поэт Иммануэль Римский, сочинил на иврите свою «Божественную комедию», в которой описал воображаемое путешествие по загробному миру. В этой поэме есть вот такой диалог между поэтом и его провожатым:

И увидел я перед собой людей, облаченных в славу,

Перед которыми померкли свет луны и сияние солнца,

«Кто эти люди, что находятся в стране ангелов?»

Ответил мой провожатый:

«Это — праведники народов мира».

Разумеется, сам Данте, которому подражал Иммануэль, в соответствии с католической доктриной поместил праведных евреев лишь в чистилище, отказав им в Спасении:

Не спасут
Одни заслуги, если нет крещенья,
Которым к вере истинной идут;

Кто жил до христианского ученья,

Тот Бога чтил не так, как мы должны.

Таков и я. За эти упущенья,

Не за иное, мы осуждены,

И здесь, по приговору высшей воли,

Мы жаждем и надежды лишены  .

Идея обретения блаженства душами праведных неевреев нашла отражение и в каббалистической литературе. Так, р. Моше Ботарел в своем комментарии к «Сефер Йецира» писал: «Душа Аристотеля находится в раю, в заслугу за его важные и верные мысли, помогавшие столь большому количеству людей. Клянусь, что глубоко его почитаю и считаю отцом мудрости. Он учил множеству мудрых вещей, с которыми согласны и наши мудрецы. Благодаря ясности своего восприятия, он постигал глубокие истины — а наши раввины говорили, что мудрец даже выше пророка. И хотя он был греком, он стремился продемонстрировать единство и величие Творца».

Свой комментарий р. Моше Ботарел написал в 1409 году по просьбе христианского ученого, известного нам как Мастер Хуан (Maestro Juan). Поэтому в предисловии он был вынужден оправдываться за то, что раскрывает нееврею сокровенные тайны Торы. В качестве довода в свою пользу раввин привел слова Талмуда: «Из чего следует, что нееврей, изучающий Тору, подобен первосвященнику? Из стиха: “Соблюдайте же мои установления и мои законы, исполняя которые ими живет человек” (Ваикра, 18:5). Не сказано: священник, левит или еврей, но “человек”! Отсюда мы учим, что нееврей, занимающийся Торой, может быть уподоблен первосвященнику» (Сангедрин, 59а).

На наш взгляд, эту статью было бы правильно закончить именно этими словами.

(Опубликовано в №238, февраль 2012)

Евгений Левин