Родившись в Канаде, в семье еврейских иммигрантов из Петербурга, Соломон Белоус, как его звали в детстве, всю жизнь считал себя именно американским литератором. Вклад Беллоу в американскую литературу XX века действительно бесценен. По мнению части критиков, вся американская литература прошлого столетия вообще держалась всего на трех столпах – Эрнесте Хемингуэе, Владимире Набокове и Соле Беллоу. 

Беллоу, по собственному признанию, всегда ощущал в своем творчестве значительное влияние и другой страны, откуда за несколько лет до Октябрьской революции перебралась за океан его семья. С русских классиков начиналась его любовь к литературе, которая впоследствии превратилась в дело всей его жизни. А увлечение революционными идеями продолжалось почти четверть века. «Когда в 1917 году большевики пришли к власти, мне было всего два года. Родители мои уехали из Санкт-Петербурга в Монреаль в 1913-м,и российская жизнь была еще свежа в их памяти. За обеденным столом разговоры о царе, войне, фронте, Ленине, Троцком велись так же часто, как и об оставшихся в России дедушке и бабушке, братьях и сестрах. В еврейской среде падение империи воспринималось как совершеннейшая фантастика», – вспоминал Беллоу. 

В детстве Соломон часто болел, тогда-то он и пристрастился к чтению. В 1925 году семья покинула Канаду и переехала в Чикаго. В ранней юности Беллоу стал убежденным троцкистом: запоем читал труды классиков марксизма и мечтал о мировой революции. «В конце1930-х меня попыталась было вовлечь в свои ряды Коммунистическая лига молодежи (просталинистская организация. – Прим. ред.). Но не тут-то было! Я к тому времени уже прочел памфлет Троцкого, посвященный германскому вопросу, и был убежден, что Гитлеру удалось прийти к власти лишь благодаря ошибкам Сталина», – писал Беллоу впоследствии. В 1940 году Беллоу даже специально поехал в Мексику, где жил тогда Троцкий, чтобы лично встретиться с кумиром своей юности. Однако именно в тот день, на который была назначена встреча, Троцкий был убит агентом НКВД. Беллоу увидел легендарного революционера уже на смертном одре. 

Постепенно в идее мировой революции Беллоу, закончивший университет со степенью бакалавра антропологии и социологии, разочаровался. После недолгого периода работы в журналистике началось его восхождение на литературный Олимп. Любопытно, что первое признание пришло к литератору благодаря переводам с идиша. В российском литературоведении этому факту в творчестве писателя не уделяют сколько-нибудь серьезного внимания, но в США Беллоу в немалой степени известен как популяризатор идишской культуры. Пол Буле, один из авторов трехтомного труда «Евреи в популярной американской культуре», считает, что послевоенная популярность идишской культуры в немалой степени является заслугой именно Беллоу. Знаковой вехой для писателя стал перевод рассказа Исаака Башевиса-Зингера «Гимпл-дурень». Первоначально опубликованный на идише в нью-йоркской еврейской газете «Форвертс», рассказ привлек к себе внимание широкой аудитории, лишь когда Беллоу напечатал его в собственном переводе на английский. Версия Беллоу сразу же завоевала популярность и превратила Башевиса-Зингера в кумира миллионов. Занимаясь переводами с идиша, Беллоу параллельно начал публиковать и свои собственные произведения. 

Проблема конфликта творческой личности с мещанской социальной средой стала ведущей темой творчества Беллоу, начиная с вышедшего в 1944 году романа «Между небом и землей». Однако широкое признание и Национальную премию за лучшую книгу года Беллоу принес бестселлер «Приключения Оги Марча». Впоследствии, став лауреатом множества премий, в том числе и Нобелевской, Беллоу особенно высоко ценил именно эту награду, полученную в 1954-м за «Оги Марча». В одном из интервью литератор признался, что после этой премии «всё прочее было только подливкой».

Между тем, опубликованные после «Оги Марча» несколько книг закрепили за Беллоу статус одного из наиболее перспективных и интересных романистов. От книги к книге его литературное мастерство растет. Вышедший в 1975 году роман «Дар Гумбольдта», посвященный духовным исканиям интеллектуала в современном обществе, главными ценностями которого являются деньги и власть, был отмечен Пулитцеровской премией. Роман был переведен на несколько языков, стал бестселлером не только в США, но и в Европе, и открыл писателю путь к широкому международному признанию.

Нобелевская премия по литературе была присуждена Беллоу в 1976-м, спустя год после выхода «Дара Гумбольдта», с формулировкой «за гуманистическую проникновенность и тонкий анализ современной культуры». А это эпитеты, которыми награждали Беллоу в те дни газеты: «Мастер незабываемой фразы, густого письма, крепко сбитого абзаца, он умеет создать плотную атмосферу чувства». Забавно, но родители и друзья юности скептически относились к увлечению Сола изящной словесностью, к нему даже приклеилось заимствованное из рассказов Шолом-Алейхема прозвище «Люфтменч» (человек воздуха). В своих воспоминаниях Беллоу с юмором описывает, как однажды, уже став нобелевским лауреатом, он случайно встретился с другом детства из еврейского квартала Чикаго, который стал преуспевающим торговцем мебелью, и, ничего не зная о достижениях приятеля на литературном поприще, спросил его: «Ну, Сол, как ты провел все эти годы, что мы не виделись? Нашел ли ты себе нормальное занятие или так и остался люфтменчем?»

Жизнь Беллоу служит ярким примером творческого долголетия, ведь активно писал он на протяжении почти 60 лет. Последний его роман «Равельштейн», сюжет которого посвящен жизни друга писателя, философа Алана Блума, вышел в 2000-м – за пять лет до смерти Сола. По признанию близких, в повседневной жизни Беллоу отличался далеко не мягким характером. Многие обвиняли его в заносчивости и даже сумасбродстве. Его старший сын от первого брака (всего писатель был женат пять раз), Грег, ненавидел отца, поскольку считал, что тот слишком жестоко обошелся с его матерью. Об этом Грег весьма откровенно написал в своей биографической книге «Сердце Сола Беллоу», в которой он заклеймил отца как «классического донжуана». Вместе с тем, друзья Сола характеризуют его как «подлинного интеллектуала, внимательного и учтивого собеседника, обладающего великолепным чувством юмора». В качестве авторитетного литературного критика Беллоу немало сделал для популяризации творчества не только Зингера, но и своих англоязычных собратьев по литературному цеху: ему принадлежат блестящие рецензии на первые книги Филипа Рота и Кормака Маккарти.

Склонность к нарциссизму, проявившаяся у Беллоу после первых успехов на литературном поприще, удивительным образом сочеталась с природной скромностью. Лучшей иллюстрацией этого может служить нобелевская речь, произнесенная Беллоу 10 декабря 1976 года: «У меня нет уверенности в личном успехе. Я люблю книги и кое-какие написал. Отчего-то их приняли всерьез. Разумеется, я рад. Однако меня бы вполне устроила и более скромная доза внимания и похвал».

Григорий Желнин