Олдскульная комедия «Однажды в Германии» немецкого режиссёра Сэма Гарбарски не стала кинособытием ни в Европе, ни в России. Не смогла оттянуть внимание на себя на фоне высокотехнологичных и зрелищных конкурентов Голливуда. Зато в мае фильм был любопытно подсвечен акцией Denk Mal am Ort в Берлине, призванной напомнить немцам о евреях, живших в их квартирах до войны.

В годовщину окончания Второй мировой многие берлинцы открыли двери своих квартир, чтобы оставшиеся в живых евреи смогли навестить своё прошлое и рассказать о нём новым хозяевам. Впрочем, может быть, и не о нём. В 2012 году схожая идея появилась у голландки Денис Ситроен. Тогда она организовала в Нидерландах акцию «Открытый еврейский дом», и участники проекта добывали информацию о своих соседях-евреях, открывая для себя много нового. Через несколько лет искупительно-краеведческий зуд охватил и Германию. Так, спустя годы наследники немцев, принявших фашизм, восстанавливают память о жертвах своих дедов.

Режиссер Сэм Гарбарски со своим фильмом «Однажды в Германии», снятом по автобиографической трилогии Михеля Бергмана, в этом смысле очень ко времени. Сбивая натугу с раскаявшихся немцев, он пытается шутить об их чувстве вины и его проявлениях на фоне еврейской предприимчивости. Завязка такова – после войны семь евреев встречаются в транзитном лагере американской оккупационной зоны во Франкфурте-на-Майне. Эти семеро здесь и родились, но в числе полумиллиона других освобождённых на немецкой территории узников концлагерей они намерены уехать. Со всеми остальными они дожидаются отправки в Америку, встречают редких уцелевших друзей, родственников и других людей из прошлой жизни. Где-то мелькают лица тех, кто бил и пытал или просто позвонил и донёс, доносятся отчаянные шутки про мишлингов всех степеней, происходят панические атаки.

Одного из этих семерых евреев зовут Давид Берман, и у него в фильме – главная роль, сыграл которую симпатяга Мориц Бляйбтрой. Семья Бермана до войны владела небольшим, но очень эффектным универмагом в городе. И вновь оказавшись в родном городе, Берман с удивлением обнаруживает, что от этого универмага таки остался склад. С бельем. Берман тут же подбивает шестерых своих друзей подзаработать немного денег на дорогу и первое время за океаном.

Пользуясь положением освобождённых и оправданных жертв фашизма, друзья элегантно отдавливают послевоенным немцам их обнажённые чувства. Продают бельё жене погибшего офицера, имя которого нашли на информационном столбе – он сделал заказ и внёс предоплату, дескать, ещё до войны, но тогда они не смогли доставить. В другой раз открывший немец, увидев евреев за дверью, в знак сожаления сказал, что врачи из них были неплохие. Среди коммивояжеров тут же нашелся остеопат, и пока еврей возвращал к жизни измученные сухожилия старого немца, его напарник продал старику прекрасное бельё, да ещё и «с огромной скидкой».

Работницам железной дороги друзья толкнули товар, ссылаясь на руководство железной дороги, с которым они в тесном сотрудничестве и которое уже якобы оплатило для всех покупательниц почти треть их покупки. В этой песне у Давида есть и своя партия, как у каждого. Он был узником Заксенхаузена, но на привилегированном положении. Его подозревают в сотрудничестве с нацистами.

И по этому поводу он даёт показания симпатичной американской дознавательнице следственного отдела ВВС США, которую играет Антье Трауэ. «Как вы туда попали?» – «На лимузине, вместе с шофером», – отвечает Давид. Он вообще, кажется, не дает ни одного правдивого ответа, руководствуясь принципом, что «жизнь невыносима, если ее хоть немного не приукрасить». И поначалу друзья Бермана смеются над его рассказами о допросах и над подозрениями следовательницы-американки, тем более что она в итоге сама не в силах противостоять шарму очаровательного еврея. Однако затем становится очевидно, что экстравагантный делец и правда что-то скрывает.

«Однажды в Германии» – вторая картина Гарбарски в сотрудничестве с Морицем Бляйбтроем, и похоже, союз обоим на пользу. Фильм снят в лучших традициях классической комедии положений. Автор не претендует на документальную точность истории, хотя клянётся, что всё так и было. И выразительно подтверждает свои слова деталями, ради которых фильм явно заслуживает отдельного просмотра. Со вкусом тех еврейских дней, встреч вперемешку с воспоминаниями, паническими атаками, с духом жажды жизни на фоне смерти Сэм Гарбарски справился, кажется, хорошо. С пустым и радостным предощущением свободы для еврея и самым естественным в этот момент его желанием – заработать немного денег – ещё лучше. Перед финальными титрами фильма «Однажды в Германии» говорится, что по окончании массовой эмиграции из Германии во Франкфурте-на-Майне все равно остались порядка 6000 евреев. И эти люди действительно до сих пор не могут объяснить своим детям, почему не уехали.

Алена Городецкая