Личность Эбби Хоффмана была настолько популярна в 60-е годы XX века среди неформальной молодёжи Америки, что его отец успел стать братом по несчастью целому поколению родителей. За те семь лет, пока Эбби отсиживался в подполье, Хоффман-старший – аптекарь из Уорчестера в штате Массачусетс – получил сотни писем с кучей личных подробностей и одним-единственным вопросом: что делать, если ребёнок отрастил патлы, подсел на дурь, кислоту и забил на учёбу? Мать, пока Эбби жил на нелегальном положении, отправляла ему посылки с вещами первой необходимости. Они умели быть снисходительными к сыну, даже когда он говорил об убийстве родителей. «Это забавно, ведь большинство родителей хотя бы раз в жизни тоже думали: Б-же мой, да лучше бы я тебя не рожала!» – прокомментировала тогда миссис Хоффман журналистам это высказывание своего сына.

Наплевательство к дурной славе было в ходу – у Хоффманов даже фамилия была ворованная. В начале того самого XX века брат Эббиного дедушки стянул паспорт у какого-то киевского немца по фамилии Хоффман и приехал с ним в Америку. Когда туда же по приглашению прибыл его брат, миграционные службы записали его под той же фамилией. В России остались родственники под фамилией то ли Сапожниковы, то ли Шапошниковы. Вроде бы даже семейная биография хранила отголоски упоминаний о репрессиях – очень, впрочем, размытые. В общем, у Эбби Хоффмана всяко были причины скрываться от представителей власти.

Из средней школы Эбби выперли за то, что он полез с кулаками на преподавателя английского языка. Это не помешало ему дальше учиться в Брендейсе и стать в итоге выпускником Беркли, доктором психологии, а также автором диссертации на самую неожиданную в научных кругах 1960-х годов тему – психологических аспектов шаманизма и чёрной магии. До сих пор не все способны оценить юмор в выборе этой темы, но Эбби это всегда было неважно. Его называют духовным лидером 60-х. Во всяком случае он точно является организатором большинства студенческих протестов тех лет, в том числе протеста во время съезда Демократической партии США в Чикаго в августе 1968 года. Эбби был лидером радикального крыла хиппи – йиппи.

Он воскресил театр абсурда в протестном движении, собрал вокруг себя молодёжь, любящую хорошие вечеринки и трипы. Они веселились, бегали по площадям городов с этим своим противно-пронзительным Yi-i-i-i-i-p-p-i-i-i-i-i-e!, разбрасывали цветы, набивали торговые центры воздушными шариками. Он собрал 35-тысячный «Поход на Пентагон», накануне которого пять дней подряд десятки тысяч хиппи разбрасывали по Вашингтону листовки, курили марихуану, закидывались ЛСД и танцевали в парках голышом. Танцевальным хороводом они перекрывали магистрали, хулиганили на Уолл-стрит. Выдвигали в президенты США свинью – натурально – Пигасуса, кандидата от «Международной Молодёжной Партии» в том же 1968 году. По мнению представителей партии, избирательный сезон был таков, что конкуренты у Пигасуса отсутствовали. Однако встречи кандидата в президенты с избирателями часто заканчивались арестами. Хряка из-за этого часто приходилось покупать нового у кого-нибудь из фермеров в окрестностях города. Но это ничего не меняло ни для избирательной кампании, ни для политики США, ни для американских избирателей. На больших площадях всё было серьёзней – митингующие требовали прекращения войны во Вьетнаме, свободу арестованным «Черным пантерам», легализации марихуаны, отмены запрета на аборты, реформы образования, прочие полезные вещи, приправленные, разумеется, долей абсурда.

К хиппи примкнули мигранты, полчища борцов за всевозможную свободу и члены самых разных профсоюзов. Лица Эбби Хоффмана и его соратника Джерри Рубина кочевали из газеты в газету. Однажды Хоффмана арестовали за слово Fuck, написанное на лбу, и освободили под залог в 5000 долларов. К слову сказать, человека, который тогда же пытался застрелить Эбби из незарегистрированного пистолета, освободили всего за 300 долларов. Фотографии со свадьбы Эбби и Аниты Кушнер сделали их символами хиппи, которых тогда в Америке насчитывалось порядка 850 тысяч человек, в мире – много миллионов.

В Беркли Хоффман учился у Герберта Маракузе и Абрахама Маслоу, ему преподавал создатель теории «массовой культуры» Морис Стейн. Маслоу познакомил его с популяризатором дзэн-буддизма на Западе Дайсэцу Тэйтаро Судзуки. Японскому философу в то время было уже 90 лет, он катался по Америке с лекциями в компании своей 20-летней любовницы, которую звал Цветок Лотоса. Она, например, подносила стакан воды господину Судзуки, а он изрекал что-нибудь очень глубокое: «Только когда вы поймете, что вода выпила меня так же, как я ее, вы поймете дзэн». Студентам это казалось глумлением над здравым смыслом, но как вести себя в присутствии просветителя, они не понимали. Джерри Рубин, автор книги «Действуй! Сценарии революции», писал: «Академический мир построен на иерархии, и каждый лижет задницу того, кто сидит выше. Но студенты видели живой пример тысяч молодых людей, которые положили болт на правильный мир и освободились».

Действительно, глядя на хиппарей, многие из которых были вчерашними студентами, американские провинциалы в Беркли выбирали их расслабленный образ жизни: «…интерес к учебе угасал по мере роста волос. Чем дольше они курили “дурь”, тем более абсурдными казались им экзамены и научные статьи». Вылеты из университета понеслись один за другим. «Самым диким преподавателем в Беркли был Стю Альберт. Он сидел под транспарантом Комитета Вьетнамского Дня и привлекал огромные толпы народа как первый революционер с развевающимися светлыми кудрями и голубыми глазами, выдававшими нечистую силу. Но чем больше на него смотрели, тем больше Стю всех цеплял своими свирепыми полемиками насчет “дури”, Вьетнама, Б-га, университета, секса и коммунизма». Стю Альберт радовал студентов, но был ненавистен всему преподавательскому составу университета так же, как и охамевшие подростки в аудиториях.

Два года Эбби Хоффман проработал психотерапевтом в Уорчестерском госпитале для душевнобольных, параллельно посещая в университете вечерние занятия по истории кино. Среди его пациентов было два Иисуса, один Сталин, пожиратель воздуха и несколько душегубов. Эбби утверждал, что «тараканы в мозгах» – это результат подавления естественных эмоций, а самая тяжёлая форма паранойи всегда сопряжена с конформизмом. В начале 60-х, когда ЛСД ещё считался легальным стимулирующим средством, ЦРУ тестировало его воздействие на сознание и пригласило молодого психиатра Эбби Хоффмана поучаствовать в экспериментах. Первую попытку попасть в тест-группы он предпринял ещё будучи студентом. Тогда ему пришлось отстоять двухчасовую очередь из желающих, но место в группе так и не досталось. В нагрузку к трипу участники получали по 150 баксов за беспокойство. Позже Эбби в своих мемуарах посвятил этому эпизоду целую главу. Когда ЦРУ начало подбрасывать травку протестующим, Эбби стал бороться против использования университетских лабораторий для нужд спецслужб и Пентагона.

Он работал в сфере защиты прав афроамериканского населения, преподавал в freedom school. Во время маршей в защиту прав афроамериканцев на юге Америки Хоффман пережил крутой экстаз и писал потом, что жертвы хотелось сильно, он буквально чувствовал себя христианским миссионером, отправляющимся в пасть ко льву. Отпустило, когда их вместе с лидером «Черной власти» Стокли Кармайклом избила полиция во время фолк-фестиваля в Ньюпорте. Веры в возможность изменения системы мирными демонстрациями значительно поубавилось. Хоффман общался с Тимоти Лири, и в их беседах утверждал, что его учение ведёт к самоуничтожению – Лири в ответ смеялся. Лири на самом деле был сильно очарован энтузиазмом Эбби и даже стал финансовым участником одного из его начинаний. Их отношения разладились, когда Тимоти Лири заложил организаторов его же побега из тюрьмы, история был неприятная.

В 1966 году Хоффман объявил себя «основоположником движения хиппи на Восточном побережье» и основал первый в Нью-Йорке бесплатный магазин. Все стаскивали сюда излишки вещей и продуктов, которые раздавались потом хиппи и просто бомжам. Бесплатная раздача была любимым занятием Эбби Хоффмана. В этом он видел самое мирное из революционных проявлений времени – потому что Америку всё ещё сильно удивляло, когда что-то раздавали бесплатно.

Ему удалось посмотреть на плоды психоделической революции любви, на конец эпохи, когда за возможность просто носить длинные волосы подросткам в Америке приходилось язвить родителям и учителям и бегать от полиции. В 1980-е Хоффман говорил: «Легкость, с которой большое общество проглотило и переварило культуру хиппи, я воспринимаю как поражение. Длинные волосы, курение травки, экстравагантные прикиды давно перестали кого-либо шокировать. Непосредственность подпольной прессы была усвоена журналом Rolling Stone, а хипповый капитализм высосал из хиппи всю оригинальность». В 1989 году после затяжной и, по отзывам близких, очень тяжёлой депрессии Хоффман запил 150 таблеток фенобарбитала алкоголем и выбрал тишину. Что странно, ведь смутьяном он был до последнего. И всю свою преподавательскую карьеру подбивал студентов шевелиться, протестовать, идти в суд с каждым случаем нарушения их прав на свободу и самовыражение.