Огонек свечи ярко горел. Ребе вместе с хасидами пели «Маоз цур» и другие ханукальные песни. Внезапно пламя свечи задрожало, хотя в дом не проникало ни малейшего дуновения ветра. Огонек будто танцевал. Или боролся с кем-то. И вдруг пламя исчезло!

Оно не потухло, дыма тоже не было. Его просто не было на месте, как будто кто-то его забрал. Ребе задумался. Его помощник хотел было зажечь новый огонь, но Ребе остановил его.

Он подал знак, чтобы хасиды продолжили пение. В перерывах между песнями Ребе произносил слова из Торы. Вечер прошел прекрасно, и хасиды, казалось, забыли об исчезнувшем пламени первой ханукальной свечи.

Около полуночи тишину разорвал скрип колес подъехавшей к дому повозки. Дверь распахнулась, и на пороге возник хасид, живший в дальней деревне. Одежда на нем была порвана и испачкана, по распухшему лицу струилась кровь. Но глаза его излучали радость.

Он сел за стол и начал свой взволнованный рассказ: «Я не в первый раз еду через лес в Меджибож и прекрасно знаю дорогу. Но на этой неделе была страшная вьюга, и мне пришлось ехать очень медленно. Я волновался, что могу опоздать и не встретить Хануку вместе с Ребе. Я настолько испугался, что решил не пережидать непогоду и продолжить путь». «Должен признать, что это решение было неразумным, но понял это я слишком поздно. Прошлой ночью на меня напали разбойники. Решив, что если человек выбрался в такую погоду на дорогу – значит, это богач, чье дело не терпит промедлений; они потребовали, чтобы я отдал им все свои деньги», — рассказал он.

«Я пытался им что-то объяснить, умолял их, но они не верили, что денег у меня нет. Они выхватили поводья лошади и забрались в повозку.  Двое уселись по обе стороны от меня, чтобы не дать мне сбежать, и повезли к своему вожаку, чтобы тот решил, что со мной делать, — продолжал человек. — Пока бандиты ждали своего главаря, они допросили меня, обыскали и перетрясли всю повозку. Затем они принялись бить меня, пытаясь выведать секрет, где же я прячу деньги. Я говорил им правду, но они не желали меня слушать».

«Шли часы. Наконец бандиты связали меня – израненного и измученного –  бросили в погреб. Я истекал кровью, тело ломило от боли. Так я пролежал до вечера, пока ко мне не спустился главарь этой шайки. Я попытался рассказать ему о том, как буду счастлив, приехав к Ребе, и что для меня настолько было важно попасть к нему до начала праздника, что я решил ехать ночью».

«Казалось, мои слова произвели на него впечатление, или его поразило то, что я выдержал все пытки. Что бы это ни было, слава Б-гу, он отпустил меня. Напоследок он произнес: “Я понял, что твоя вера в Б-га сильна, а твое желание быть рядом с Ребе непреклонно. Вот сейчас мы это и проверим. Я отпускаю тебя, но знай, что дорога очень опасна. Даже самые отчаянные из моих людей не рискуют заходить в глубь леса в одиночку, тем более в такую погоду. Что ж – иди и попытай свое счастье! Обещаю тебе: если ты выйдешь из леса живым и невредимым, я распущу свою банду и начну жить честно. Выйдя из леса, выброси свой носовой платок в канаву — увидев его, мой человек поймет, что ты спасся”».

«Я снова очень испугался. Пережитые несчастья и так слишком глубоко запали мне в душу, а впереди меня ждало неизвестно что. Но, подумав о том, как я буду счастлив рядом с Ребе, я откинул все сомнения и, забрав лошадь и повозку, устремился вперед».

«В лесу меня окружила тьма. Я слышал крики диких животных неподалеку. В какой-то момент мне показалось, что меня окружает стая волков. Я прижался к шее лошади и пустил ее галопом. Но конь заартачился, испугавшись темноты. Я не знал, что делать дальше. В этот момент перед повозкой возник огонек и поплыл в воздухе. Лошадь послушно последовала за ним. Волки разбежались, а я поехал дальше, за огнем». «На подъезде к городу я выбросил в канаву платок. Кто знает? Может быть, маленькое пламя свечи поможет этим бандитам встать на путь исправления...» — только когда хасид закончил свой рассказ, остальные заметили, что свеча в меноре горит вновь – так же ярко, как и прежде...

Биографическая справка: Рабби Борух родился в 1753 году в Меджибоже, городке, где его прославленный дед – рабби Исраэль Баал Шем Тов – основал и возглавил хасидскую общину. Рабби Барух был сыном дочери Баал Шем Това Адель и ее мужа, раввина Иехиэля Ашкенази. Он стал одним из самых известных раввинов своего поколения, имел много учеников и последователей.

Йерахмиэль Тильс