Атака на Амсалема, произошедшая в середине января, — третье за последние четыре месяца нападение на еврея в Марселе. Еврейская община этого города, вторая по численности после Парижа, насчитывает примерно 70 тысяч человек. Нападавший, уроженец Турции курдского происхождения, заявил, что действовал по воле Аллаха и от имени «Исламского государства» (запрещенной в России террористической организации —Прим. Ред.).

Среди евреев новость о нападении на Амсалема была встречена со смешанным чувством гнева и смирения, отмечает New York Times. Многие считают, что глобальный исламизм избрал французских евреев в качестве своеобразного «козла отпущения» и главного виновника в «преступлениях мирового сионизма». В качестве своеобразного щита потерпевший использовал Тору, на зеленом переплете которой остались глубокие порезы. «Именно благодаря этой книге я избежал более серьезных ударов, — говорит он. — В тот день я шел на работу. Неожиданно почувствовав резкий удар в спину, я обернулся и сразу понял, что меня бьют именно потому, что во мне опознали еврея. Я начал что-то говорить напавшему на меня подростку, но он, кажется, не слышал меня». После этого Амсалем попытался спастись бегством: «Я бросился наутек, но сразу же споткнулся и упал. Оказавшись на земле, я уже подумал было, что пришел мой смертный час. Я посмотрел убийце в лицо и увидел в его глазах лишь холодное бесстрастие». Прохожие попытались нейтрализовать террориста, однако тот успел спуститься в метро и был задержан полицией на соседней с местом преступления станции.

Хотя потерпевший избежал серьезных увечий, инцидент имел во Франции огромный резонанс. Президент и другие государственные чиновники гневно осудили атаку. Министр внутренних дел специально приехал в Марсель, чтобы поддержать жертву и выразить поддержку местной еврейской общине и всем здоровым силам. Болельщики местного футбольного клуба заявили, что в знак солидарности с потерпевшим наденут на ближайщий матч шляпы, подобные тем, что носят религиозные евреи. Кроме того, в городе состоялось антирасистское шествие.

При этом многие политики не спешат открыто и прямо осудить антисемитизм во всех его проявлениях и выразить поддержку еврейской общине. И дело отнюдь не только в том, что они испытывают страх перед ИГИЛ и другими исламистами. Дело в том, что во французском политическом лексиконе укоренено понятие Laïcité (лаицизм). Под этим термином понимают движение за секуляризацию общественной жизни. Основное требование этого движения — устранение влияния религии из публичных сфер. Принципы лаицизма часто приводятся для обоснования запрета на использование религиозных символов в образовательных учреждениях (это касается как демонстрации христианских крестов, так и ношения хиджабов или кип). Лаицизм — явление, характерное именно для Франции и франкоязычных стран и регионов (Бельгия, Швейцария, Квебек). В странах англосаксонского культурного ареала демонстрация традиционных религиозных символов не запрещается, а наоборот, скорее приветствуется. Одной из идеологических основ французского общества на протяжении последних двух столетий был принцип ограничения религиозного мировоззрения исключительно сферой частной жизни.

Под влиянием нападения на Амсалема главный раввин Марселя Цви Аммар призвал, несмотря на критику со стороны других еврейских функционеров, местную еврейскую общину воздержаться в целях безопасности от ношения ермолок в общественных местах. «Я считаю, что сохранение человеческой жизни важнее всего остального», — объяснил Аммар свою позицию.

Между тем многие отмечают, что совершивший нападение подросток (его имя в интересах следствия держится в секрете) не очень похож на типичного европейского мусульманина, попавшего под влияние ИГИЛ. Ведь происходит он из среды турецких курдов, которые как раз ведут с ИГИЛ борьбу. Он хорошо учился в школе и жил с родителями в довольно респектабельном районе на севере Марселя. Его отец, перевезший семью во Францию пять лет назад, является квалифицированным мастером по укладке плитки. Сам подросток, согласно уверениям властей, не имел проблем с законом и не был связан с какими-либо исламистскими организациями. Судя по всему, он проникся их пропагандой самостоятельно, проводя много времени на соответствующих интернет-ресурсах.

Подтверждением того, что власти действительно восприняли этот «кейс» всерьез, является тот факт, что местной марсельской фемиде его не доверили, а передали в специальный отдел прокуратуры по расследованию террористической деятельности, расположенный в Париже.

В Большой синагоге Парижа в субботу, последовавшую за атакой, все было как обычно. Прихожане пришли на службу в кипах, как и положено. Конечно, разговор вертелся в основном вокруг атаки, однако особой паники в еврейской среде она не вызвала. «Нельзя сказать, что мы были шокированы произошедшим. Мы ждали чего-то подобного. Антисемитские настроения в стране растут», — говорит старожил синагоги Мишель Аллюш. «С другой стороны, поражает, что он взял не обычный нож, а мачете, которым запросто можно снести жертве голову, — отмечает другой прихожанин, врач Хагай Соболь. — И следует отметить, что нападавший совсем не похож на классического террориста. А из этого следует, что на подобное преступление готов пойти любой едва ли не любой ничем не примечательный парижский подросток».

Несмотря на сгущающиеся над общиной тучи, массового бегства французских евреев в Израиль пока не наблюдается: согласно официальным данным за 2015 год из этой страны репатриировались восемь тысяч человек (менее двух процентов всего еврейского населения Франции).

Роберт Берг